Парикмахерские шесты и леденцы

Расс Смит

Сладкий запах сигарного дыма все еще сохраняется с 1970-х годов. Какой сейчас год (#297)?

Прошло уже три года с тех пор, как я правильно подстригся («подстричься», точнее, поскольку, как говорят ирландцы, мои волосы «лужят»), что совпадает с локдауном в Мэриленде в 2020 году. Раньше я посещал парикмахерскую-битник на горе Вернон, где за креслом парикмахера сидели очень крутые люди, но как только протоколы Covid были смягчены, мне не хотелось носить маску, сидеть на стуле отдельно от других клиентов и все остальное. раззматазз, который был на месте. Однажды утром я проснулся и увидел в зеркале косматое лицо, снял очки и приставил к голове ножницы. Не элегантно, как неизменно говорила моя жена в галерее «Мистер Арахис», но вряд ли в ближайшее время я стану рекламной моделью. (Прошу прощения за нескромность, но однажды я была моделью Пола Стюарта, еще в 1998 году в Нью-Йорке, реклама появилась в The New York Times и Wall Street Journal. Это было весело, хотя и отнимало много времени с помощником, наносящим макияж и завязывал галстук именно так, но на самом деле меня выбрали, потому что это была экспериментальная кампания, и я был постоянным клиентом в магазине на 45-й улице и Мэдисон-авеню.)

Когда наша семья жила в Трибеке, я иногда по субботам заходил в парикмахерскую Ray's (фото выше), чтобы быстро починить верх. Моих маленьких сыновей, которые чаще нуждались в испытаниях Самсона, моя жена сопровождала в местный салон, счет, что неудивительно для 1990-х годов, стоил 100 долларов за штуку, и я подумал, что это было слишком дорого, когда они могли пойти к Рэю за небольшую часть стоимости. Но в то время бразды правления по выбору одежды и уходу за мальчиками взяла на себя моя жена (здесь нет возражений), и они действительно выглядели довольно нарядно. (На самом деле, наш сын Ники впервые постригся примерно в 18 месяцев в Harrods в Лондоне, тщательно продуманная процедура, для которой требовалась запись на неделю вперед — у нас еще осталась прядь его рыжих волос после стрижки — и это было странно, но весело.) Когда мальчикам исполнилось 10 или 11 лет, они сами сделали выбор одежды и прически.

Давным-давно, когда я был мальчишкой в ​​Хантингтоне, мой отец время от времени доставал электрическую машинку для стрижки, и некоторые из нас стояли в очереди в импровизированное кресло парикмахера. Это было начало 1960-х годов, в якобы чистом пригороде, и я не помню, чтобы кто-либо из моих братьев или я возражал против двухминутной короткой стрижки. Так выглядело поколение Pepsi до того, как «Битлз» изменили прически для масс. (Я мог бы сказать, что во время стрижки у меня на коленях лежал экземпляр «Войла», но это было неправдой. Я не возражал против ритуала. Это означало тусоваться с папой, который работал каждый день, хотя и находил время научить всех нас пятерых водить машину, а летними ночами он возвращался со своей автомойки в Копиаге и спрашивал: «Кто хочет искупаться?» на пляже Браунс, зная, что мы все немедленно переоденемся в наши чемоданы и мчимся к универсалу.)

Сегодня я не часто вижу парикмахерские столбы, но, будучи молодым человеком в Балтиморе, я мог пять минут смотреть на кружащиеся цвета и потеряться в мечтах. На Гринмаунт-авеню, в нескольких шагах от дома, который я арендовал, было место, и я ходил туда, чтобы постричься за 7 долларов и получить все обычные подшучивания, которые показывают в фильмах и телешоу. Стойка с перелистанными журналами, некоторые «грязные», запах сигарет и сигар, добродушные споры о судьбе «Иволги» и «Кольтов», и один из сыновей владельца, приносящий сумку с гамбургерами из «Маленькой таверны». улица. В августе 1976 года я готовился к отъезду на семестр в Денвер, и, полагая, что мне нужен новый, не хиппи-образ, южный семя в моем воображении (а затем на практике, когда я приехал на Запад), я был счастлив принять предложение моего друга Джимми Оуэнса о бесплатной стрижке. Он жил через дорогу, оттачивал свои навыки парикмахера-любителя и любил стричь мои длинные локоны, а когда закончил, говорил: «Вот и все, Расти, новый облик нового города».